В воздухе - испытатели - Николай Бондаренко

- Я считаю, что испытания парашютной подвески восьмидесятипятимиллиметровой пушки на Ту-два нужно прекратить.

В тоне выступления инженер-майора Кузьмина построил свое выступление проделавший большое количество испытаний парашютных подвесок и ведущий инженер инженер-капитан А. Ф. Шукаев. Он оперировал цифрами, примерами, не заглядывая, конечно, в бумаги. Он тоже высказался за прекращение испытаний.

- А вы, Николай Георгиевич, что скажете? - спросил Холопов у инженер-майора Савченко - в высшей степени эрудированного инженера-испытателя.

Савченко поднялся со стула, несколько секунд постоял, погрузившись в раздумья, а потом произнес по слогам одно лишь слово:

- Пре-кра-тить.

- Спасибо, Николай Георгиевич. Садитесь, - сказал Холопов. Затем он встал, глубоко вздохнул и подытожил:

- С сегодняшнего дня, товарищи, испытания парашютной подвески восьмидесятипятимиллиметровой пушки на самолете Ту-два прекращаем. Заседание объявляю закрытым.

Планер держит экзамен

Только теперь, по-настоящему вкусив испытательской жизни, я понял, как был неправ при разговоре с генералом Аквильяновым, когда-то неодобрительно отозвался о планерах и испытаниях, связанных с этими замечательными летательными аппаратами.

Нет, теперь у меня к ним совсем иное отношение. Теперь я уверен: кто хоть один раз полетает на планере, тот уже навсегда будет пленен им.

Планер - изобретение выдающееся, а тем более планер грузовой.

Когда я видел, как в планеры Ц-25, Як-14 и Ил-32 садятся солдаты, погружаются минометы, пушки, автомашины ГАЗ-51 и ГАЗ-67 и другие грузы, а потом самолеты буксируют их, то радовался за конструкторов, создавших эти прекрасные аппараты, П. В. Цыбина, А. С. Яковлева и С. В. Ильюшина.

В эскадрилье Голофастова была группа опытных, я бы сказал, универсальных летчиков-испытателей, проводивших испытания и самолетов, и планеров. Это майоры Евгений Олейников, Иван Гончаров, Антон Дегтярь; капитаны Алексей Пьецух, Валентин Давыдов, Петр Зайцев, Аркадий Кривошапко, Григорий Евтушенко; старшина Владимир Изоксон. Буксировщиками были: Владимир Голофастов, Василий Гречишкин, Федор Колесниченко, Николай Степанов, Василий Ананьев, Анатолий Алексеев.

Что и говорить, испытательные полеты на планерах требовали от летчиков и планеристов мужества и мастерства, сноровки, большого расхода физических сил. Летали ребята много. Летали днем и ночью, в любую погоду, зачастую без выходных дней.

К сожалению, планеры при испытаниях, так же как и самолеты, могут не слушаться, вставать на "дыбы". И тогда испытателям приходится их укрощать. Расскажу об одном таком случае.

В нашей эскадрилье служил замечательный летчик - испытатель планеров и самолетов капитан Алексей Иванович Пьецух. Он был конструктором ПАИ-5 и ПАИ-6 - маленьких скоростных спортивных планеров. Летать на них было интересно и несложно: легкий и послушный ПАИ мгновенно подчинялся твоей воле. Помню, как-то после пробных испытаний на штопор Алексей Иванович сказал нам:

- Ребята, моя "птичка" настолько надежна в пилотировании, что даже не штопорит. Да, да! Не штопорит! Срыв - и тут же выход, срыв - и снова сама выходит из штопора. Машина - во!..

- Что ты за генеральный конструктор, когда твое детище не шалит в воздухе, - заметил тут же Геннадий Осипов.

- Геннадий Фоккович, ей-богу, говорю правду. Не штопорит и все!

- Ну, что ты зарядил, Алексей Иванович: "Не штопорит, не штопорит". Штопорит он, наверняка! Каким-нибудь перевернутым или плоским штопором, сказал дремавший на диване после полетов капитан Зайцев.

- А-а, ты уже проснулся?.. Хочешь, Зайцев, я "проверну" и ты проведешь специальную программу на штопор на ПАИ-шесть? Хочешь? - подзадорил его Пьецух.

- Давай "проворачивай"! Но только своей "пташкой", Алексей Иванович, меня ты не напугаешь. Я пуганный пожаром, а у нее и гореть-то нечему.

Пьецух - человек дела. Через некоторое время в испытаниях была разработана специальная программа для ПАИ-6 на штопор. Ведущими летчиками командование назначило Зайцева и Дегтяря. Оба они были ранее инструкторами в летном училище и имели большой налет. Теперь к тому же прибавился еще и большой опыт в испытательных полетах.

Всем, кто знаком с развитием авиационной техники, известно, что в сентябре 1916 года прапорщик Константин Константинович Арцеулов поднял свой "Ньюпор-24" в небо и преднамеренно, впервые в истории авиации, ввел его в штопор. Арцеулов вывел самолет из штопора в нормальный полет, а затем повторил штопор в другую сторону. Это была победа человека над смертоносным бичом авиации.

Шагали по земле десятилетия, развивалась авиационная техника. У Константина Константиновича Арцеулова стало много последователей. У нас последователями Арцеулова были: А. И. Кабанов, П. М. Стефановский, В. Е. Голофастов, Г. Т. Береговой (ныне космонавт), В. Г. Иванов, Ю. А. Антипов, В. И. Кузнецов, А. Ф. Николаев и другие испытатели.

Вскоре начались испытания ПАИ-6 на штопор. Испытания проводил сначала Зайцев.

Как ни странно, но планер Алексея Ивановича Пьецуха действительно не штопорил. Тогда ведущий инженер, зная, какое значение имеет центровка планера на его штопорные свойства, стал от полета к полету сдвигать центровку назад. И вот, во время седьмого полета ПАИ-6 начал штопорить.

Зайцев выполнил несколько полетов, в которых делал по три, четыре и пять витков, определяя наиболее эффективное положение ручки и педалей на вывод планера из штопора. Потом он заболел и программу испытаний повел Антон Кириллович Дегтярь.

Очевидно, разница в весе пилотов повлияла на центровку и штопорные свойства аппарата. В третьем полете Дегтяря ПАИ-6, подняв нос выше горизонта, вошел в плоский штопор и стал штопорить и штопорить. Антон Кириллович насчитал уже двенадцать витков, а положение ручки и педалей, данное на вывод, не приводило к успеху.

Дегтярь установил второе положение ручки и педалей. Но планер по-прежнему не выходил из плоского штопора.

Угловая скорость была большой. Земля с каждым мигом приближалась, а ПАИ-6, словно падающее семя ясеня, все вертелся и вертелся вокруг своего центра тяжести, не повинуясь испытателю.

Антон Кириллович дал третье положение рулей на вывод. "Двадцать пять... Двадцать шесть... Двадцать семь..." - считал он вслух.

Но штопор не прекращался.

Тогда Антон Кириллович поставил рули в нейтральное положение и со словами "Какая же у тебя, черт возьми, задняя центровка!" открыл фонарь, отстегнул привязные ремни, взялся руками за верх козырька фонаря и наклонился всем телом вперед. Планер тут же опустил нос, сначала замедлил, а потом и вовсе прекратил вращение, устремившись к земле под углом шестьдесят градусов.